#4

[Баха.]

- Ты у него был пробным ребенком! Он не справился.
- Ты тоже не справилась.
Мать отворачивается, берет сигарету и прикуривает.
Мне трудно рассуждать о том, что такое родители. Мне трудно рассуждать о том, что такое дети.
Я стоял и наблюдал, как шайка ребят от 5 и до 12 лет гоняют по двору кошку. Кто-то с палками, кто-то просто громко хлопая в ладоши. Они, конечно, не били ее, но это только вопрос времени. На то, чтобы осознанно причинить вред живому существу, требуется очень много времени. Можно ударить от злости, а можно из-за интереса. И иногда, рядом должен быть человек, который может остановить. Наверное, это и есть родители.

- Аннка, лови ее! - кричит мальчишка лет семи. - Уйдет же!
- Кошка тебе что, преступник что ли? - отвечает девочка, стоящая чуть в стороне ото всех.
У нее длинные, распущенные волосы и смуглая кожа. Я понимаю, что она не участник этого игрища, а наблюдающий. Сколько нас таких?
Зверь, прижав уши к голове, рванул куда-то в подвал, дети разочарованно загудели.
- Должна будешь. - говорит Аннке мальчик.
- Должна буду. - кивает та.

Мастаф - большой портовый город. Здесь, на окраине, этого почти незаметно. Здесь дома низкие, а люди злые. Пыли и песка в них больше, чем чувств. Особенно в старших. У них нет сил и возможностей, что-то менять, поэтому они живут так, как могут. Хорошо, если есть работа, чтобы прокормить семью. На каждые три таких района - только одна школа и одна больница. Даже ,если предположить, что в школе 300 мест - детей гораздо больше. Сын рыбака сам станет рыбаком. Дочь ткачихи сядет за ткацкий станок в 15 лет. Дети безработного и пьющего отца...станут кем угодно, чтобы выжить.
А кем стал я? Иногда мне кажется, что я убежал от своей жизни. Я человек, живущий у моря. У меня никогда не будет работы, жены и детей. И никогда не будет дома.
- Не говорите попусту. - она улыбается. У нее серые глаза с золотистым ободочком.
- Что, прости?
- Вы сказали, что у вас ничего нет. Но чем-то же вы занимаетесь?
- Я делаю украшения из того, что найду. Продаю их и живу дальше. Это не поможет мне найти женщину.
- А вам она так нужна?
Я почти подумал, что это вопрос с подтекстом.
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать.
- Ты пока не понимаешь то, о чем говоришь.
Я посмотрел по сторонам в поисках Гуса, тот с восторгом бегал за детьми. Да, огромный пес это вам не кошка. Ладно, догонит позже, когда наиграется. Вот вам и разница в отношении. Но когда из человека вырастает зверь - эта разница стирается.
- Ваша собака?
- Моя.
Я отвернулся и пошел дальше. Тени на земле стали глубже и длиннее. Мне нужно дойти до торгового района, продать три неплохих браслета из жемчуга и купить что-нибудь почитать. Когда ничем не занимаешься дни растягиваются и наполняются ненужными, тяжелыми мыслями.
- Меня зовут Анна! - крикнула девочка мне в спину.
Анна Цесис. Неплохо звучит.

Густав догнал меня минут через десять, высунув розовый язык, промчался вперед, как бы сообщая мне, что он все равно быстрее. Иногда, знаете, бывают такие дни, когда тебе кажется, что ты спишь, и все, что происходит - сон. Я зашел в лавку старого ювелира, выручил немного денег, посидел в открытом кафе. Мир плавился, краски смазывались, звуки как будто доносились до меня из далека. Я не смог вспомнить, зачем я пришел в город. Увидеть Йотль? Или не увидеть ее? Узнать, что она здесь делает и в какую авантюру ввязалась? Что за люди были с ней? Смогу ли я чем-то помочь? В каждом человеке заранее заложено сомнение. Страх, что твой интерес, твоя помощь и в целом твое присутствие окажутся ненужными.
Мы вернулись домой заполночь. Бросив сумку со своим барахлом, газетой и купленной книгой возле двери, я открыл окно и лег на кровать. Ничего не происходит. Почему ничего не происходит? Сон тяжестью навалился на веки. Настоящий сон. Я стоял в центре Мастафа и вокруг не было никого. Я оглядывался по сторонам, я видел красный свет закатного солнца. И больше ничего. Дома-дома-дома. Одни сплошные дома. Пустые и пыльные. А потом вдруг оказался у себя в квартире. В той старой квартире, где жил раньше. На шестом этаже. Внизу под окнами аллея с белыми скамьями и невысокие, только начинающие зеленеть, деревья. И это чувство, когда тебе кажется, что ты один.
- Меня зовут Анна.
Вырвался. Ощущения сна тут же начали блекнуть. Ничего серьезного. Старые места мне иногда снятся. Тот момент, когда я в детстве сидел на подоконнике и смотрел не идет ли мать с работы, наверное, навсегда останется в моей памяти. Единственное, что я к ней чувствую сейчас - прошлое.
Спустил ноги на пол, точнее попытался. Густав недовольно заворчал, подняв на меня сонную морду. Я его персональный будильник. Пыльная ткань рубашки липла к коже. Что за день начинается? В который раз уже зарекаюсь так ложиться спать. Спишь в одежде - просыпаешься, как на вокзале: злой, грязный и невыспавшийся толком. Кофе, принесенный вчера из города, придется как нельзя кстати. Я щелкнул кнопкой на чайнике, насыпал Гусу корма и достал из сумки газету. Не то чтобы я любил читать новости, но она же бесплатная. Сообщение о новом спутнике, запущенном в космос, парочка статей о политике, несколько заголовков, посвященных моде и культурным мероприятиям, которые пройдут на неделе. В конце страница неинтересных рекламных предложений. Я заварил кофе и выбрал для себя раздел об экономике. Никогда не понимал цифр и в общем-то с деньгами не ладил. Чего не скажешь о крупнейшем политическом деятеле Берга. Берг располагался примерно в 1300 км. от Мастафа, имел свой курортный район и огромный доход от туристического сезона. Одним из самых богатых и влиятельных людей этого города был Альберт Смольских. Ему не повезло - он умер. И теперь вся его "дружная" семья, из трех родных дочерей, жены и одного приемного сына, грызлась из-за денег и власти. Я всматривался в черно-белую фотографию под лозунгом "Дело отца смогу продолжить только я." и давил в себе узнавание. Колючий взгляд пробивался даже через газетную бумагу. Влад Смольских. Три месяца назад я видел именно его. Приемный сын милиардера, что же ты делал в дрянном пабе в одном из не очень благополучных районов Мастафа? И каким образом Йотль с тобой связана.

@темы: иди к линии горизонта.